развернуть
по результатам обобщения судебной практики рассмотрения мировыми судьями Пермской области дел частного обвинения
Изучение практики рассмотрения мировыми судьями Пермской области дел частного обвинения проводилось в соответствии с планом работы Пермского областного суда на первое полугодие 2006 года.
В ходе проведенного обобщения была проверена работа ряда мировых судей, в ходе чего обсуждались проблемы, возникающие при рассмотрении дел частного обвинения, в плане применения законодательства, регламентирующего порядок судебного производства, а также вопросы применения норм материального права по данной категории дел, выборочно были изучены дела частного обвинения, рассмотренные мировыми судьями в 2005 году, материалы по составам частного обвинения (здесь и далее имеются в виду заявления, поступившие от граждан и иных органов, но оставленные без удовлетворения), проанализированы причины изменений и отмен судебных решений мировых судей в апелляционной и кассационной инстанциях.
При подготовке обобщения использованы статистические данные Управления Судебного департамента по рассмотрению судами Пермской области уголовных дел и Управления по обеспечению деятельности мировых судей администрации Пермской области за 2005 год.
К делам частного обвинения относятся дела о преступлениях небольшой тяжести, предусмотренных ст. 115 (умышленное причинение легкого вреда здоровью), ст. 116 (побои), ч. 1 ст. 129 (клевета без отягчающих обстоятельств), ч. 1 ст. 130 (оскорбление), ч. 2 ст. 130 (оскорбление, содержащееся в публичном выступлении или средствах массовой информации) УК РФ.
Если обратиться к статистике, основную часть материалов, составляющую 97 % от общего числа рассмотренных мировыми судьями в 2005 году в порядке уголовного производства, составили материалы по заявлениям о преступлениях частного обвинения (на 30 516 лиц). Из этого количества 75 % материалов (на 22 667 лиц) были получены мировыми судьями от органов милиции и прокуратуры, и только по 18 % этих материалов (в отношении 4 116 лиц) были приняты решения о возбуждении уголовного дела; 7 849 гражданам, обратившимся с заявлениями непосредственно к мировому судье, отказано в принятии заявления.
В 2005 году в производстве мировых судей находилось 4 967 дел частного обвинения, возбужденных по заявлениям граждан, из них 595 дел являются остатком с предыдущего года. 1 398 дел поступило на судебные участки с обвинительным актом, из них 136 дел составляли остаток с 2004 года.
По результатам 2005 года общее количество дел частного обвинения составило 6 365 дел, из которых рассмотрено по существу: с вынесением приговора – 890 дел; прекращено - 4 386 дел; передано по подсудности – 134 дела; возвращено прокурору для устранения недостатков в порядке ч. 2 ст. 237 УПК РФ – 20 дел.
Из 5 440 оконченных дел нарушение уголовно-процессуальных сроков имело место по 587 делам, из которых 494 дела были возбуждены мировыми судьями и только 93 дела поступили с обвинительным актом.
За указанный период времени по делам частного обвинения было осуждено 892 лица и оправдано – 137. По реабилитирующим основаниям прекращены уголовные дела в отношении 1 097 лиц; по другим основаниям – в отношении 4 190 граждан.
Если рассматривать эти данные в сравнении с прочими уголовными делами, рассмотренными мировыми судьями, то дела частного обвинения составили в 2005 году 61 % от общего количества оконченных уголовных дел.
Несмотря на достаточно высокую нагрузку мировых судей, обобщение судебной практики показало, что дела частного обвинения, судьями рассматриваются, в основном, в соответствии с требованиями закона и разъяснениями, содержащимися в постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации.
Вместе с тем, при рассмотрении дел указанной категории все же допускаются ошибки и недостатки, на которые необходимо обратить внимание, в целях последующего их избежания.
Следует отметить, что правильное применение судами законодательства об ответственности за умышленное причинение легких телесных повреждений, нанесение побоев, клевету без отягчающих обстоятельств и оскорбление, то есть по делам, возбуждаемым, как правило, по жалобе потерпевшего, обеспечивает соблюдение конституционных прав граждан, воспитывает у них чувство уважение к закону и нормам поведения, способствует ликвидации возникших на личной почве конфликтов и предупреждению в ряде случаев связанных с ними тяжких преступлений против жизни и здоровья.
Изученные дела частного обвинения свидетельствуют о том, что мировые судьи, как правило, понимают значение правильного и своевременного рассмотрения заявлений потерпевших и дел частного обвинения для восстановления нарушенных прав граждан и предупреждения других преступлений, однако не всегда учитывают процессуальные особенности рассмотрения заявлений и дел данной категории, обусловленные необходимостью учета воли потерпевшего для привлечения обидчика к суду, которые установлены в ч. 2, 4 ст. 20, ч. 3 ст. 21, ст. 22, п. 5 ч. 1 ст. 24, ст. 43, ч. 4 ст. 45, ч. 6 ст. 141, ч. 6 ст. 144, п. 3 ч. 1 ст. 145, п. 1 ч. 3 ст. 150, п. 1 ч. 3 ст. 151, ч. 1 ст. 239, ч. 3 ст. 246, ч. 3 ст. 249, ст. 254, ч. 1 ст. 273, ч. 1, 4 ст. 314, ст. 318 – 323, ст. 354 – 372 УПК РФ.
В соответствии с уголовно-процессуальным законом производство по делам частного обвинения может быть начато: 1) непосредственно в суде путем подачи заявления потерпевшим, его законным представителем, а также близким родственником в случае смерти потерпевшего (ч. 1 ст. 318 УПК РФ); 2) прокурором (ч. 4 ст. 20, ч. 3 ст. 21, ч. 3 ст. 318, ст. 448 УПК РФ), следователем и дознавателем с согласия прокурора (ч. 4 ст. 20 УПК РФ).
По данному поводу следует обратить внимание на статистику, согласно которой меньше четверти уголовных дел, из числа принятых к производству в 2005 году, составляли дела, возбужденные прокурором.
Прокурор может возбудить дело частного обвинения в связи с неспособностью потерпевших защищать свои права и законные интересы в силу: 1) беспомощного состояния; 2) по иным причинам. В соответствии с ч. 4 ст. 20 УПК РФ прокурор, а также следователь или дознаватель с согласия прокурора вправе возбудить дело частного обвинения и при отсутствии заявления потерпевшего. Таким же правом они наделяются в случаях, когда преступление, преследуемое в порядке частного обвинения, совершено: 1) в отношении лица, находящегося в зависимом состоянии; 2) в отношении лица, по иным причинам не способного самостоятельно воспользоваться принадлежащими ему правами. Несмотря на то, что законодатель не определил, кого следует признавать лицом, находящимся в беспомощном состоянии, на практике такими обычно признают лиц, страдающих психическими и физическими недостатками; зависимыми от обидчика, чаще всего, признаются несовершеннолетние, реже – супруги; а не способными защитить себя по иным причинам – престарелые люди.
Круг лиц, выступающих сторонами по делам частного обвинения, в целом, судьями определяется правильно. Между тем и в этом вопросе имеют место ошибки.
Так по делу частного обвинения в отношении Ч. (ч. 1 ст. 116 УК РФ) мировой судья признал незаконным возбуждение уголовного дела прокурором, поскольку потерпевший является несовершеннолетним, имеет родителей, которые являются его законными представителями, способными защищать права своего несовершеннолетнего ребенка, и на этом основании возвратил дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом.
Из этого следует, что если по какой-либо причине законные представители (родители) не желают обращаться в суд за защитой нарушенных прав своего несовершеннолетнего ребенка, то этот ребенок лишен возможности защищать свои права. Такое суждение прямо противоречит ст. 2 Конституции РФ, в соответствии с которой соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства и в связи с чем прокурор наделен правом возбудить уголовное дело о любом преступлении и при отсутствии заявления потерпевшего, если данное преступление совершено в отношении лица, находящегося в зависимом состоянии или по иным причинам не способного самостоятельно воспользоваться принадлежащими ему правами (ч. 4 ст. 20 УПК РФ). Несовершеннолетие лица является основанием для суждения, что оно не может самостоятельно воспользоваться принадлежащими ему правами. А приведенный закон не содержит запрета на возбуждение уголовного дела частного обвинения прокурором в связи с наличием у потерпевшего законного представителя.
Суд, как известно, не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороны защиты, а создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.
Однако, как показало обобщение, реализация этих положений по делам частного обвинения вызывает определенные сложности, порожденные, прежде всего, тем обстоятельством, что стороной обвинения выступает частное лицо, обычно не обладающее необходимыми знаниями и не имеющее навыков практического применения норм уголовно – процессуального закона для защиты своих законных прав и интересов.
Как правило, пострадавший первичное заявление подает в милицию. После проверки данное заявление и соответствующие материалы при наличии признаков преступлений, предусмотренных ст. ст. 115, 116, ч. 1 ст. 129, ст. 130 УК РФ, районный орган внутренних дел направляет мировому судье для принятия решения. На данной стадии отсутствует заявление потерпевшего (частного обвинителя), оформленное и поданное в соответствии с требованиями, предусмотренными ч. ч. 5, 6 ст. 318 УПК РФ. Это обстоятельство влечет для мирового судьи возникновение прав и обязанностей, предусмотренных ч. 1 ст. 319 УПК РФ, и он выносит постановление о возвращении заявления лицу, его подавшему, в котором предлагает привести заявление в соответствие с требованиями, предусмотренными ч. ч. 5 и 6 ст. 318 УПК РФ, устанавливая для этого срок.
Вся эта процедура обусловлена особой значимостью заявления потерпевшего по делам частного обвинения, которое одновременно является обвинительным документом, поэтому уголовно-процессуальный закон предъявляет жесткие требования к форме и содержанию указанного документа. Сведения, которые должны содержаться в заявлении, перечислены в ст. 318 УПК РФ.
Мировой судья при отсутствии в заявлении тех или иных важных сведений вправе требовать от лица, его подавшего, приведения заявления в соответствии с положениями закона в установленный срок. Длительность этого срока законом не определена.
На практике реальность указанного срока мировыми судьями определяется в каждом конкретном случае с учетом места проживания потерпевшего или его законного представителя, работы почты, принимаются во внимание характер пробелов, которые допущены в заявлении, возможности заявителя снять и подать в суд необходимое число копий заявлений, а также другие объективные причины. Обычно это время составляет от десяти дней до двух, реже – трех, недель, крайне редко - месяц.
Безусловно, при отсутствии подписи заявителя, описания события, места и времени преступления, просьбы о привлечении к уголовной ответственности заявление нельзя принимать к рассмотрению до тех пор, пока указанные недостатки не будут устранены. Эти требования к содержанию заявления являются обязательными. Ведь если в заявлении не будут описаны события, время, место совершенного преступления, мировой судья не сможет определить, имеются ли достаточные основания для уголовного преследования, образуют ли действия лица, в отношении которого подано заявление, состав преступления, истекли ли сроки привлечения к уголовной ответственности, подсудно ли дело данному суду.
В этой части мировыми судьями положения и требования закона в целом соблюдаются. Между тем, на практике были установлены случаи, когда заявления пострадавших курсируют с одного судебного участка на другой ввиду неправильного указания потерпевшими места совершения преступления, поскольку это приводит к трудностям определения территориальной подсудности.
Особо остро в правоприменительной практике стоит вопрос об обязательности включения в содержание заявления сведений о лице, привлекаемом к уголовной ответственности. Мировые судьи совершенно справедливо отказывают в приеме заявлений, не содержащих указанных фактических данных. Однако процедура возбуждения уголовного дела частного обвинения при отсутствии у пострадавшего данных об обвиняемом не урегулирована.
Судебная практика рассмотрения таких заявлений показала, что если не знаешь своего обидчика, то и не стоит идти в суд за защитой. И вины мирового судьи в этом нет, поскольку он не занимается по закону розыском предполагаемых виновных. Данная функция возложена на правоохранительные органы.
В соответствии с позицией, выраженной в Постановлении Конституционного Суда РФ от 27 июня 2005 года № 7-П, потерпевший вправе обратиться непосредственно к прокурору, следователю или дознавателю, которые должны принять меры, направленные на установление личности виновного в преступлении, преследуемом в порядке частного обвинения, и привлечь его к уголовной ответственности.
На практике правоохранительные органы оказывают содействие в установлении личности виновного и в силу п. 3 ч. 1 ст. 145 УПК РФ направляют мировому судье по делам частного обвинения сообщение о совершенном преступлении для решения вопроса о возбуждении уголовного дела мировым судьей.
Прокурором дела возбуждаются, в основном, в отношении несовершеннолетних или, если преступление совершено в отношении лица, находящегося в зависимом состоянии, либо оно находится в беспомощном состоянии (ч. 4 ст. 20 УПК РФ). Это престарелые, инвалиды, граждане, которые не в состоянии написать заявление, находятся на иждивении у виновного и пр. Возможно, это дети, супруги или иные близкие родственники, которые лишены возможности защитить себя самостоятельно, тем более «ходить по судам». Безусловно, такая практика представляется позитивной, потому что в этом случае задачи отыскания доказательств возлагаются на правоохранительные органы, а поддержание обвинения в суде – на прокурора.
Ну а если гражданин здоров, ни от кого не зависит, но просто не знаком с человеком, совершившим в отношении него преступные деяния, не знает, кто он и где его искать? Как быть в таком случае? Представляется, что и в этом случае можно избежать процедуры подачи заявления в суд и доказывания вины неизвестных лиц, поскольку Уголовно-процессуальным кодексом (ч. 4 ст. 20 УПК РФ) прокурору также предоставлено право возбуждать уголовное дело частного обвинения, когда гражданин не может защитить свои права и законные интересы по иным причинам.
Что же это за «иные причины»? В таких неопределенных случаях представляется позволительным расширенно толковать изложенные в законе понятия. Это как раз можно отнести к тем случаям, когда человек не знает, кто избил его, либо знает – кто, но не может назвать имя и место жительства напавшего. В таких случаях видится целесообразным обратиться с заявлением в прокуратуру, подробно изложив обстоятельства преступления, а также причины, по которым пострадавший не может сам осуществить уголовное преследование неизвестных лиц и просит провести предварительное расследование.
Такая позиция оправдана и основана на положениях Конституционного Суда, изложенных в упомянутом Постановлении, поскольку отсутствие данных о лице, совершившем преступление, исключает уголовное преследование в частном порядке и является исключением из принципа диспозитивности, предусмотренного ч. 3 ст. 318 УПК РФ, поэтому представляется, что заявление без указания данных о лице, совершившем преступление, должно подаваться непосредственно прокурору для решения вопроса о возбуждении уголовного дела и производства предварительного расследования в общем порядке.
Итак, установив неполноту сведений, содержащихся в заявлении пострадавшего, судья вправе вернуть его для доработки, установив при этом определенный срок, в течение которого недостатки должны быть устранены.
Как показало обобщение, решения мировыми судьями оформляются в целом правильно, в соответствии с ч. 1 ст. 319 УПК РФ постановлением о возвращении заявления лицу, его подавшему. Законодательная регламентация процедуры доработки поступившего заявления, с включением в нее процессуального акта, выносимого мировым судьей по этому вопросу, бесспорно, является положительным моментом. При оформлении данного процессуального действия судьями используется бланк процессуального документа, соответствующего приложению № 38. При его заполнении, как показала проверка этих документов, не усматривается формального отношения, напротив, наблюдается творческий подход, вызванный нормальным человеческим желанием судьи достаточно подробно и доходчиво объяснить заявителю, допущенные им в заявлении ошибки.
Следует отметить как положительную практику указание мировыми судьями в постановлении о возвращении заявления лицу, его подавшему, таких данных, которые помогают заявителю быстро устранить допущенные недостатки без ущемления их прав.
И все же, некоторыми судьями допускаются такие ошибки, как необоснованно расширительное толкование норм, регламентирующих содержательную часть заявления потерпевшего, или, порой, формальное отношение к его применению.
Так, гражданину П., пострадавшему от действий У. и З., заявление было возвращено для дооформления ввиду отсутствия данных о лицах, привлекаемых к уголовной ответственности, тогда как в заявлении были указаны достаточные биографические данные, позволяющие вызвать их в суд, а также направить запросы в соответствующие организации для установления характеризующих сведений.
По делу частного обвинения в отношении П., осужденного в последующем по ч. 1 ст. 116 УК РФ, в постановлении о возращении заявления потерпевшему для приведения его в соответствие с требованиями закона мировым судьей было указано, что заявителем не приведены «полные» данные лица, привлекаемого к уголовной ответственности, хотя, действительным основанием возврата заявления было неразборчивое написание пострадавшим фамилии обидчика.
Гражданке К. заявление о привлечении к уголовной ответственности Б. по ч. 1 ст. 116 УК РФ возвращалось трижды: сначала по той причине, что заявитель не указал мотивов совершения Б. преступления и место рождения последней; второй раз – в связи с тем, что К. не представила доказательств, подтверждающих иск; затем – ввиду того, что заявитель в заявлении не указал, подлежит ли восстановлению испорченное Б. имущество. Безусловно, все эти требования не основаны на законе. В конечном итоге, дело было принято к производству другим мировым судьей и в ходе беседы прекращено за примирением сторон.
Возвращая заявление К. о привлечении Б. и Ш. за побои и оскорбления, судья указал в постановлении, что заявителем не указан мотив совершения преступления и не описаны действия виновных, хотя в заявлении подробно изложены события преступлений, место, где произошел конфликт и другие обстоятельства дела. После очередной попытки К. обратиться за помощью к мировому судье, заявление ей вновь было возвращено, но теперь уже по той причине, что она не указала список свидетелей, которые могли бы подтвердить изложенные в заявлении факты. В дальнейшем заявление было принято к производству другим мировым судьей и прекращено в связи с примирением сторон.
Заявление Х. о привлечении С. за побои возвращалось заявителю дважды: первый раз по той причине, что не указано место рождения С.; второй раз - в связи с тем, что в заявлении не указаны обстоятельства совершения преступления, тогда как в заявлении таковые были подробно описаны заявителем. В итоге дело было принято к производству другим мировым судьей и прекращено по п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ из-за неявки заявителя в суд.
Следует отметить, что требование закона об указании данных о лице, привлекаемом к уголовной ответственности, нельзя сводить к формальному исполнению, и отсутствие в заявлении указания на место рождения само по себе не является достаточным основанием для отказа в принятии заявления к производству, поскольку место рождения обидчика может быть установлено мировым судьей, например, в ходе беседы, в процессе подготовки к судебному заседанию.
Поскольку заявитель, как правило, не обладает необходимыми юридическими познаниями, некоторые мировые судьи считают целесообразным и принимают меры для вызова его в судебный участок для вручения постановления об отказе в принятии заявления. При вручении постановления потерпевшему или частному обвинителю (это может быть не одно лицо) судья непосредственно разъясняет порядок составления и оформления заявления.
Некоторые судьи, как показывает практика, вручают заявителю письменное разъяснение о порядке возбуждения уголовных дел частного обвинения, содержание которого формулируют сами, либо знакомят обратившегося с образцами аналогичных заявлений, наряд которых имеется практически у каждого мирового судьи, на некоторых участках такие образцы вывешены на стендах.
Данная практика также представляется позитивной, поскольку позволяет оперативно устранить возникшее препятствие для принятия заявления пострадавшего к производству суда.
Хотя заявление потерпевшего по делам частного обвинения является также и обвинительным документом, законодатель не требует обязательного указания в заявлении потерпевшего на квалификацию действий виновного.
Между тем, как показало изучение дел частного обвинения, постановления о возвращении заявления лицу, его подавшему, выносятся порой и в связи с отсутствием в заявлении ссылки на норму материального права, а при вызове на беседу некоторые судьи настаивают на указании заявителем статьи и части Уголовного закона, по которой он желает привлечь к ответственности обидчика.
Так, например, вышестоящая инстанция оставила без удовлетворения жалобу Н., желающего привлечь к уголовной ответственности за оскорбление П., на постановление мирового судьи о возвращении заявления лицу, его подавшему, в связи с отсутствием в заявлении ссылки на норму материального права, расценив это как фактическое отсутствие обвинения, которое по делам частного обвинения предъявляется и поддерживается потерпевшим.
И такой случай за 2005 год не единичен.
Возникает вопрос, правомерны ли действия мировых судей, требующих от потерпевших указания в заявлении конкретной нормы материального права и является ли отсутствие ссылки на статью УК РФ основанием к возврату заявления для дооформления или последующему отказу в его принятии?
Чтобы ответить на этот вопрос, пришлось изучить ряд научных статей, комментирующих нормы процессуального права, практику других регионов, выяснить мнение мировых и федеральных судей.
Выяснилось, что как в теории, так и в практике нет единого мнения по данному вопросу. Эта ситуация обусловлена, вероятно, тем, что некоторые положения уголовно-процессуального закона, в частности, регламентирующие содержательную часть заявления потерпевшего, нуждаются в доработке, поскольку, например, непонятно, кто и на каком этапе производства по делу определяет квалификацию совершенного преступления, если в соответствии с ч. 1 ст. 318 УК РФ уголовные дела частного обвинения возбуждаются путем подачи заявления потерпевшим, которое одновременно является и обвинительным документом.
Поэтому сторонники одной из позиций считают, что пострадавший, обращаясь к судебной власти с просьбой о защите своего нарушенного права и выполняя в последующем функцию обвинения в полном объеме, обязан давать правовую оценку, совершенного против него деяния уже при подаче заявления. Отсутствие в тексте заявления ссылки на соответствующую статью уголовного закона, по их мнению, влечет за собой ущемление прав обвиняемого, так как заявление представляет собой по сути обвинительный акт, на основании которого лицо в последующем будет предано суду и который определяет пределы судебного разбирательства.
Положительный момент этой точки зрения в идеальном соблюдении принципа состязательности и разделения процессуальных функций как составной его части.
Отрицательная сторона данной позиции в том, что заявитель, как правило, не обладает необходимыми юридическими познаниями, поэтому не в состоянии самостоятельно квалифицировать действия своего обидчика.
Другой взгляд на эту проблему основан на буквальном толковании ч. 5 ст. 318 УПК РФ, регламентирующей содержательную часть заявления потерпевшего и не предусматривающей требования обязательного указания в заявлении потерпевшего на квалификацию действий виновного.
Оппоненты этой позиции указывают, что возложение на мирового судью обязанности самому квалифицировать деяние на основании заявления, в котором лишь сформулирована сущность обвинения, явно противоречит принципу состязательности и влечет осуществление судом несвойственных ему функций; судья тем самым предрешает вопрос относительно квалификации преступного деяния и фактически сводит на нет дальнейшую объективную оценку действий виновного, что влечет нарушение принципа независимости суда, закрепленного в статье 120 Конституции РФ.
Ввиду особой значимости заявления потерпевшего, представляется идеальным дополнение приложений УПК РФ образцом заявления по делу частного обвинения. Указанная новация облегчила бы деятельность пострадавшего по составлению заявления и упорядочила бы правоприменительную практику. А пока, думается, следует поддержать формирующуюся большинством мировых судей практику, в соответствии с которой заявление потерпевшего должно содержать норму материального права, за нарушение которой частный обвинитель желает привлечь виновного к уголовной ответственности.
Мировой судья, рассмотрев поступившее заявление на предмет соответствия его формы и содержания уголовно-процессуальному закону, имеет право принять одно из следующих решений: 1) о принятии заявления к своему производству, что было сделано за исследуемый период в 4 372 случаях; 2) о направлении материалов по подследственности (подсудности), что произошло по 101 заявлению; 3) об отказе в принятии заявления к своему производству, что имело место по 7 849 заявлениям, поступившим непосредственно от граждан, и 18 551 материалу, поступившему из других органов, в основном из милиции.
Одним из наиболее существенных вопросов применительно к производству по делам частного обвинения является вопрос о сроке, в течение которого судья обязан принять одно из вышеперечисленных решений. УПК РФ не содержит специальных положений, регламентирующих временные рамки начала уголовного судопроизводства в указанном случае. На практике используются правила ст. 144 УПК РФ, когда решение по поступившему сообщению о преступлении должно быть принято в течение трех суток со дня его поступления. Тем не менее, уголовно-процессуальное законодательство не содержит прямого срока, предлагая судебной практике самостоятельно восполнить существующий пробел.
Как показал проведенный анализ рассмотренных мировыми судьями заявлений по составам частного обвинения за 2005 год, судьи зачастую оставляют срок принятия решения на свое усмотрение. Между тем необоснованного затягивания рассмотрения заявлений пострадавших не выявлено. В основном рассмотренные заявления были приняты к производству либо отправлены на доработку в течение трех суток с даты их поступления в суд, в остальных случаях срок варьировался от 10 до 15 суток.
Безусловно, отсутствие в законодательстве четкой регламентации временного промежутка, в течение которого заявление должно быть рассмотрено, может повлечь за собой серьезное нарушение прав граждан, пострадавших от преступлений, и снизить эффективность судебной защиты, поэтому следует рекомендовать судьям рассматривать заявления пострадавших от преступлений граждан в разумные сроки, не допуская необоснованного затягивания их рассмотрения.
С момента поступления заявления или материалов проверки по составам частного обвинения и вынесения постановления о возвращении заявления лицу, подавшему заявление, для приведения его в соответствие с законом мировой судья осуществляет деятельность по приему заявления к своему производству. Частью 7 ст. 318 УПК РФ предусмотрена обязанность судьи разъяснить частному обвинителю его права, предусмотренные ст. ст. 42, 43 УПК РФ, о чем должен быть составлен протокол, подписанный судьей и лицом, подавшим заявление. В приложении к УПК не предусмотрена форма протокола о разъяснении процессуальных прав частному обвинителю. В связи с этим, как показала проверка, мировые судьи самостоятельно восполнили этот пробел и разработали определенную форму такого протокола, в основу которого положили приложения к УПК РФ № 23 - «Постановление о признании потерпевшим» и № 24 - «Протокол допроса потерпевшего». Безусловно, следует признать эту практику положительной.
Известно, что в соответствии с ч. 3 ст. 319 УПК РФ в течение 7 суток с момента поступления заявления потерпевшего к мировому судье он вызывает лицо, в отношении которого подано заявление. Суть этого вызова заключается в том, чтобы: ознакомить обвиняемого с материалами возбужденного дела; вручить ему копию заявления потерпевшего; разъяснить права, предусмотренные ст. 47 УПК РФ; выяснить возможность примирения с потерпевшим и суть его возможных ходатайств.
В отличие от потерпевшего законодатель достаточно двусмысленно поясняет, каким документом должно быть процессуально оформлено ознакомление обвиняемого с материалами дела или реализация иных предписаний, сформулированных в нормах ч. 3 ст. 319 УПК РФ. Соответственно практика отправления правосудия у мирового судьи объективно дает различие (субъективных) подходов в этих вопросах.
В частности, большинство судей фиксируют выполнение названных процессуальных обязанностей в документе, именуемом «подписка». Судя по содержанию этого документа, обвиняемый письменно подтверждает факт и дату его ознакомления с материалами дела; вручение копии заявления частного обвинителя; разъяснение процессуальных прав; свою позицию по вопросу о примирении с потерпевшим; суть возможных ходатайств, связанных с получением доказательств.
Некоторые из судей для фиксации тех же моментов прибегают к составлению различного рода справок, судя по содержанию, практически аналогичных той же подписке.
В ряде случаев реализация названных процессуальных обязанностей фиксируется отдельным письменным документом, не имеющим собственного наименования.
Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что зачастую на практике «безымянным» документом фиксируется отказ, как потерпевшего, так и обвиняемого от назначения и реализации предварительных слушаний по делу, хотя, по сути, подобный отказ при наличии оснований, предусмотренных ч. 2 ст. 229 УПК РФ, вряд ли имеет правовое значение.
Однако не все мировые судьи столь изобретательны в этом вопросе, о чем свидетельствуют выявленные в ходе проверки факты, когда по ряду изученных дел не удалось обнаружить ни названной законодателем «подписки», ни «справок», составленных судьями в подтверждение реализации названных процессуальных обязанностей. В изученных материалах присутствуют лишь неозаглавленные, составленные в свободной форме документы, правда, удостоверяющие выполнение названных обязанностей. Удостоверенные подписью обвиняемого, они, безусловно, отражают его волю в каждом из названных моментов, но, по сути, не облечены, при этом, в надлежащую процессуальную форму.
В приложении к УПК РФ форма «подписки» не предусмотрена, поэтому практикуемые действия мирового судьи по оформлению реализации его процессуальных обязанностей в отношении обвиняемого не являются нарушением процессуального закона.
Вместе с тем, несмотря на кажущуюся упрощенность производства по делам частного обвинения, подобная дифференциация процессуальной формы вряд ли оправданна, а допускаемая при оформлении документов небрежность, безусловно, снижает авторитет мирового судьи. Нахождение же в материалах дела аккуратно оформленных процессуальных документов свидетельствует не только о совершении судьей всех предусмотренных в данном случае законом процессуальных действий, но и о его профессионализме.
Поэтому, в данной связи, по аналогии норм, регулирующих названные правомочия применительно к потерпевшему (ч. 7 ст. 318 УПК РФ), следует признать наиболее правильной ту практику мировых судей, которые реализуют названные предписания применительно к обвиняемому в протоколе, общие требования к структуре и содержанию которого, в целом, определены уголовно-процессуальным законом, либо подпиской, разработанной, как видно, на основе приложения № 42 к УПК РФ – «Постановление о привлечении в качестве обвиняемого».
В соответствии с ч. 4 ст. 319 УПК РФ данную подписку можно направить по почте или иным образом вместе с копией заявления, что довольно часто практикуется в случае неявки в суд лица, в отношении которого подано заявление.
Хотелось бы обратить внимание на то обстоятельство, что по ряду изученных дел разъяснение процессуальных прав обвиняемого, вручение копии заявления потерпевшего и вынесение решения о назначении судебного заседания или о примирении происходят, по сути, одномоментно. При подобном вручении копии заявления частного обвинителя обвиняемый практически не имеет резерва времени на то, чтобы как следует ознакомиться с названным актом, а ведь ему необходимо принимать соответствующие решения. Таким образом, в данный момент обвиняемый получается необоснованно ограниченным в реализации своих прав.
Поэтому, представляется, что мировым судьям следует устанавливать такой порядок, в соответствии с которым обвиняемый имел бы запас времени для тщательного ознакомления с заявлением частного обвинителя, с целью выбора более взвешенной позиции по каждому из принципиальных вопросов процесса и внесения соответствующих ходатайств.
Обращает на себя внимание еще один принципиальный вопрос, касающийся обеспечения прав обвиняемого на рассмотрение его уголовного дела в особом порядке судебного разбирательства, предусмотренном нормами главы 40 УПК РФ. Регулируя полномочия мирового судьи, связанные с вызовом обвиняемого и разъяснением ему прав, предусмотренных уголовно-процессуальным законом, законодатель оставил без внимания эти моменты, требуя разъяснения обвиняемому лишь прав, перечисленных в нормах ст. 47 УПК РФ, о чем, собственно, у него и отбирается подписка.
Несмотря на это, как показала практика, большинство мировых судей разъясняют обвиняемому, вызванному на беседу в порядке ч. 3 ст.319 УПК РФ, положения ч. 5 ст. 217 УПК РФ, включая право на выбор особого порядка судебного разбирательства. Результатом данной практики является 127 дел частного обвинения, рассмотренных за 2005 год в данном процессуальном порядке, что, безусловно, является позитивным моментом, поскольку названный порядок подготовки дел частного обвинения к разбирательству у мирового судьи, прежде всего, соответствует конституционным принципам равенства всех перед законом и судом.
Реализация в этой части положений ч. 5 ст. 217 УПК РФ представляется вполне совместимой с общим характером и направленностью действий мирового судьи, реализуемых при вызове обвиняемого в порядке ч. 3 ст. 319 УПК РФ. В этой связи следует лишь правильно ориентировать мировых судей в этих вопросах, так как в контексте норм ст. 2 Конституции и ст. 11 УПК РФ суд объективно не может быть исключением из системы обеспечения конституционных прав граждан.
В соответствии с ч. 2 ст. 319 УПК РФ по ходатайству сторон с момента принятия заявления к своему производству мировой судья вправе оказать им содействие в собирании доказательств, которые не могут быть получены сторонами самостоятельно. Согласно ч. 1 ст. 86 УПК РФ собирание доказательств выражается в производстве следственных и иных процессуальных действий. Это означает, что мировой судья должен оказывать сторонам содействие в проведении различных процессуальных действий. Поскольку сам мировой судья не вправе проводить в ходе подготовки к судебному разбирательству никаких процессуальных действий, то, как показывает практика, формами оказания содействия со стороны мирового судьи являются: 1) поручения органам дознания о проведении конкретных процессуальных действий, в том числе неотложных следственных действий с составлением соответствующих протоколов и постановлений (осмотр места происшествия, освидетельствование, назначение судебной экспертизы); 2) запросы в различные организации об истребовании различных документов.
Результаты изучения конкретных уголовных дел, рассмотренных мировыми судьями Пермской области, указывают на то, что помощь потерпевшему со стороны мирового судьи в собирании доказательств, которые тот не мог получить самостоятельно, в большей степени заключалась в оформлении запросов. Иногда к моменту поступления запроса мирового судьи в соответствующие органы отдельные доказательства утрачивались, и помощь со стороны суда была не столь эффективной. Поэтому, как считает большинство мировых судей, для достижения полного и всестороннего рассмотрения дела невозможно обойтись без содействия органов милиции, и, как правило, эти судьи достаточно эффективно и правомерно решают указанную проблему, получая помощь от участковых милиционеров, дознавателей и других сотрудников правоохранительных органов.
Как свидетельствует судебная статистика, именно дела по фактам причинения вреда здоровью составляли в 2005 году значительную часть всех дел частного обвинения.
Из изученных материалов видно, что лица, которым были причинены телесные повреждения, как правило, в первую очередь обращались за помощью в милицию, сотрудники которой до установления степени тяжести телесных повреждений не могли решить вопрос о возбуждении дела, поскольку причинение потерпевшему легких телесных повреждений преследовалось в порядке частного обвинения. Получается, что привлечение судебно-медицинского эксперта к участию в деле необходимо во всех случаях причинения телесных повреждений. Без его заключения очень сложно правильно квалифицировать деяние и отнести его к определенной категории.
В ходе проведения обобщения было установлено, что по ряду дел об умышленном причинении легких телесных повреждений экспертизы проводились еще до возбуждения уголовного дела. Затем эти заключения экспертов вместе с заявлением потерпевшего направлялись для решения вопроса о принятии мировыми судьями заявления к своему производству. Такие акты судебно-медицинских экспертиз исследовались в судебном заседании и на них как на доказательство судьи ссылались в своих решениях.
По другим делам мировые судьи такие документы, как справки врачей или других медицинских работников, осматривающих пострадавшего, в которых отражены локализация и характер телесных повреждений, а также выписки из истории болезни приобщали к материалам дела, затем рассматривали их в качестве доказательства по делу в соответствии со ст. 74, 84 УПК РФ как иные документы, и в случае возникновения сомнений в объективности такого доказательства либо необходимости уточнения степени тяжести телесных повреждений, времени и характера их причинения, назначали судебно-медицинскую экспертизу.
Последний вариант решения проблемы проведения судебно-медицинских экспертиз по делам частного обвинения представляется более эффективным и не противоречащим основным принципам осуществления правосудия.
Мировые судьи в основном соблюдают нормы уголовно-процессуального законодательства при назначении экспертизы. Между тем были выявлены случаи, когда после удовлетворения ходатайства потерпевшего о назначении судебно-медицинской экспертизы, мировой судья не знакомил обвиняемого с постановлением о назначении такой экспертизы, как это обязан делать, руководствуясь положениями ч. 3 ст. 195 УПК РФ, а совершал эти действия в последующем, когда экспертиза уже была проведена.
Часть 5 ст. 319 УПК РФ возлагает на мировых судей обязанность разъяснить сторонам возможность и последствия примирения.
Результаты опросов мировых судей свидетельствуют о том, что меры к примирению на практике сводились к вызову сторон или одного потерпевшего к судье и проведению с ним беседы, склонению к примирению и ликвидации конфликта. По мнению судей, эффективность таких бесед значительна, а подобные действия результативны, особенно по делам, возникшим на почве семейных конфликтов. В ходе обобщения судебной практики выявлено, что дела частного обвинения прекращались не только в ходе подготовительной деятельности судей, но и при рассмотрении уголовных дел.
Несмотря на то, что, формальное заявление сторон о достижении примирения является обязательным условием к прекращению уголовного дела по делам частного обвинения, как положительный момент целесообразно отметить, что некоторые судьи в ходе примирительной беседы не только разъясняли сторонам право на примирение, но и напоминали о последствиях такого соглашения, наступающих для обеих сторон.
Однако и на этой стадии случаются упущения, влекущие отмену судебных решений.
Так, например, по делу частного обвинения в отношении Н. и Г., осужденных по ч. 1 ст. 130 и ч. 1 ст. 116 УК РФ, приговор мирового судьи был отменен с прекращением дела в связи с примирением сторон, поскольку сторонам не было разъяснено право на их примирение.
И этот случай не единичен, когда в апелляционной инстанции отменяются приговоры мировых судей только по причине примирения сторон по делу частного обвинения. Представляется, что причина заключается в недостаточно активной позиции мирового судьи на стадии проведения примирительной процедуры по делам частного обвинения.
Следует различать примирение сторон и отказ потерпевшего от заявления. На практики выявлены ситуации, когда обоюдное примирение сторон не достигнуто, однако потерпевший отказывается от своей первоначальной просьбы привлечь обидчика к уголовной ответственности. Безусловно, прекращение такого дела за примирением сторон не будет правильно отражать сущность происходящего.
В этой ситуации в соответствие со ст. 254 УПК РФ дело подлежит прекращению на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ в связи с отсутствием состава преступления.
Неявка частного обвинителя в суд без уважительных причин также приравнивается к отказу потерпевшего от обвинения и в силу ч. 3 ст. 249 УПК РФ тоже влечет за собой прекращение уголовного дела по основанию, предусмотренному п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ (отсутствие в деянии состава преступления).
Как показало обобщение, в материалах дел, прекращенных по этому основанию, зачастую отсутствуют сведения о причинах неявки потерпевшего в суд, а в уведомлениях – данные лица, получившего повестку, не расшифровывается подпись. Такая практика является порочной, поскольку зачастую приводит к необоснованному прекращению дела, дальнейшей волоките и, как следствие, нарушению прав пострадавшего.
Так, отменено решение мирового судьи о прекращении производства по делу Б., привлекаемого к уголовной ответственности за побои и оскорбления Л. ввиду неявки частного обвинителя, поскольку установлено, что потерпевшая судебную повестку о вызове ее в суд получила в день рассмотрения дела, о чем оповестить суд не смогла.
Основанием к отмене постановления мирового судьи о прекращении уголовного дела по обвинению З. по ч. 1 ст. 116 УК РФ на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ ввиду неявки потерпевшей П. в суд без уважительной причины, послужило наличие в материалах дела ходатайства П. об отложении дела.
При рассмотрении мировым судьей дела А., привлекаемого к уголовной ответственности А. по ч. 1 ст. 115 УК РФ, частный обвинитель из-за дорожной пробки опоздала в суд на 30 минут и мировой судья, не выяснив причины отсутствия потерпевшей к началу судебного заседания, вынес постановление о прекращении дела ввиду ее неявки в суд, которое вышестояшей инстанцией обоснованно признано незаконным.
Отменено постановление мирового судьи о прекращении дела в отношении Н. по ч. 2 ст. 115 УК РФ ввиду неявки потерпевшего, поскольку, как выяснилось в суде апелляционной инстанции, заявитель Я. не явился на беседу и в суд, так как был наказан в административном порядке за мелкое хулиганство.
По делу К. и Г., привлекаемых к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 115 УК РФ, без выяснения причин неявки потерпевшей П. в судебное заседание, вынесено постановление о прекращении дела на основании ч. 3 ст. 249 УПК РФ, тогда как П. в это время болела, что подтверждено медицинским документом.
Вышестоящая инстанция изменила постановление мирового судьи о прекращении дела ввиду неявки частного обвинителя, поскольку в резолютивной части этого постановления отсутствовала ссылка на п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ (отсутствие в деянии состава преступления), тогда как таковая является обязательным атрибутом этого документа, поскольку влечет определенные правовые последствия.
Приведенные примеры свидетельствуют о необдуманной торопливости, допускаемой порой некоторыми судьями в рассмотрении дел и невнимательности при оформлении документов.
Отказ мирового судьи в назначении судебного заседания может иметь место не только в связи с примирением сторон, но и по иным основаниям, не реабилитирующим лицо, в отношении которого выдвигается частное обвинение. Так, если к моменту возбуждения дела частного обвинения прошли сроки, предусмотренные ст. ст. 78 и 94 УК РФ, мировой судья может отказать в назначении судебного заседания, руководствуясь п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ.
Так, в нарушение требований ст. 24 ч. 1 п. 3 УПК РФ, согласно которой уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное подлежит прекращению в связи с истечением сроков давности уголовного преследования, мировым судьей в отношении Г. вынесен обвинительный приговор с применением мер воспитательного воздействия.
Судебной коллегией были отменены решения мирового судьи и апелляционной инстанции в отношении Б.,, осужденной 15 февраля 2005 года за два преступления, предусмотренных ч. 1 ст. 130 УК РФ, совершенных 12 сентября и 12 ноября 2002 года, тогда как в соответствии с п. «а» ч. 1 ст. 78 УК РФ срок привлечения Б. к уголовной ответственности за данные преступления составлял 2 года и истек 12 сентября 2004 года и 12 ноября 2004 года, соответственно, поэтому производство по делу подлежало прекращению на основании п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ.
Суд апелляционной инстанции обоснованно удовлетворил жалобу М., привлекаемых к уголовной ответственности по ст. 116 УК РФ по заявлению Л. за побои, причиненные ей братьями М. 21 октября и 6 декабря 2002 года, и прекратил производство по делу в связи с истечением сроков давности уголовного преследования, предусмотренными ст. 78 УК РФ, поскольку с момента совершения преступлений прошло более двух лет.
Изученные дела, свидетельствуют также о том, что по этим вопросам не всеми судьями соблюдаются положения ч. 2 ст. 27 УПК РФ, согласно которым прекращение уголовного преследования по указанным не реабилитирующим основаниям допускается, когда данное лицо не возражает против этого. Такое согласие может быть получено судьей в ходе примирительной процедуры, проводимой в соответствии с ч. 5 ст. 319 УПК РФ.
Так уголовное дело в отношении Д., привлекаемой к уголовной ответственности за нанесение побоев малолетнему С., прекращено по п. 3 ч. 1 ст. 24 УК РФ в связи с истечением сроков давности уголовного преследования, тогда как подсудимая вину в совершении преступления не признавала и на прекращение дела по нереабилитирующим основаниям согласия не давала.
В ходе проверки был выявлен случай, когда в нарушение требований п. 5 ч. 1 ст. 27 УК РФ мировым судьей было принято к производству заявление гражданки Б., а в последующем постановлен обвинительный приговор в отношении С. по ч. 1 ст. 116 УК РФ, тогда как по данному факту в отношении С. имелось неотмененное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием в ее действиях состава преступления и наличием признаков административного правонарушения, предусмотренного ст. 20.1. ч. 1 КоАП РФ (мелкое хулиганство).
Сроки рассмотрения уголовных дел у мирового судьи сокращены. Судебное разбирательство должно быть назначено не ранее трех и не позднее 14 суток со дня поступления заявления или уголовного дела в суд. Так, рассмотрение дела частного обвинения в отличие от дела публичного обвинения может быть начато через три дня со дня вручения подсудимому копии заявления потерпевшего.
Результаты опроса мировых судей, рассматривающих уголовные дела частного обвинения, свидетельствуют о том, что многие из судей отрицательно относятся к сокращению сроков рассмотрения дел частного обвинения. Отрицательной стороной ускоренного судопроизводства по таким делам, как они считают, является сохранение, а иногда усугубление конфликтной ситуации, сложившейся между сторонами. По мнению этой части судей, чем больше времени пройдет с момента конфликта на бытовой почве, тем больше вероятности примирения сторон. Возможно, цель примирения сторон в делах частного обвинения и краткие сроки их рассмотрения на практике часто не стыкуются. Тем не менее, статистические данные подтверждают вывод о большом количестве дел частного обвинения, которые были прекращены мировыми судьями за примирением сторон, большинство из которых получили свое разрешение по существу без нарушения процессуальных сроков рассмотрения дел.
Таким образом, при судопроизводстве у мирового судьи можно быстро отправлять правосудие, исходя, прежде всего, из того, что к его компетенции отнесены дела о преступлениях, не представляющих повышенной общественной опасности.
В ходе обобщения были выявлены случаи, свидетельствующие о невнимательном отношении к положениям закона, регламентирующим вопросы так называемых встречных заявлений по делам частного обвинения.
Поэтому следует обратить внимание, что соединение основного и встречного заявлений допускается с момента принятия мировым судьей основного заявления к своему производству и до начала судебного следствия, а не в середине или в конце его, как это зачастую происходит на практике. Кроме того, решение о соединении заявлений зависит от усмотрения мирового судьи, которому предоставлено право, а не возлагается обязанность, как порой считают судьи, по такому соединению. Для подготовки к защите в связи с поступлением встречного заявления и соединением производств по ходатайству лица, в отношении которого подано встречное заявление, дело может быть отложено на срок не более трех суток. При отсутствии ходатайства об отложении дела оно может быть рассмотрено в тот же день.
Так обоснованно отказано в удовлетворении жалобы на постановление мирового судьи о принятии к производству встречного заявления обвиняемой П.. о привлечении к уголовной ответственности частного обвинителя Г. по ч. 1 ст. 130 УК РФ, автор которой настаивал на том, что дела частного обвинения могут быть объединены в одно производство, если только преступления совершены лицами в одно и тоже время, в одном и том же месте и при одних и тех же обстоятельствах. Безусловно, изложенные доводы не основаны на законе и действия мирового судьи, соединившего рассмотрение заявления по уголовному делу частного обвинения в одно производство с рассмотрением встречного заявления, за его рамки не выходят.
Что касается пределов судебного разбирательства в части содержания обвинения по делам данной категории, то эти пределы также ограничиваются обвинением, которое принято к производству мировым судьей.
Как же быть, если в ходе судебного разбирательства возникает необходимость изменения обвинения на более тяжкое? Такие ситуации, хоть и не часто, но случаются и были выявлены в ходе проверки, когда заявление потерпевшего было принято мировым судьей к своему производству по ст. 116 УК РФ, а после проведения экспертизы оказывалось, что здоровью потерпевшего причинен легкий вред, что квалифицируется по ст. 115 УК РФ.
Единого подхода к этой проблемы на практике пока нет и судьи допускают различные варианты разрешения таких ситуаций.
Достаточно обоснованной представляется позиция, когда частному обвинителю до окончания судебного разбирательства предоставляется возможность обратиться в суд с новым заявлением, копия которого в соответствии с требованиями закона вручается подсудимому для обеспечения его права на защиту. Далее совершаются процессуальные действия как при подаче встречного заявления. Разрешение же вопроса по существу обвинения происходит по аналогии, как совершение подсудимым одного преступления, ошибочно квалифицированного по двум статьям. При этом в описательно-мотивировочной части приговора указываются действия, в совершении которых подсудимый признается виновным, а при обсуждении вопроса о квалификации деяния обосновывается необходимость исключения ошибочно вмененной подсудимому статьи Уголовного кодекса.
Поскольку практика отправления правосудия по делам частного обвинения в некоторых вопросах применения ряда положений процессуального закона ещё только нарабатывается, допуская возможные варианты действий и решений мирового судьи и сторон, представляется, что спорные вопросы целесообразно выносить на обсуждение, чтобы избегать порождение сомнений в их законности и обоснованности.
Что касается правильности применения норм материального права при рассмотрении дел частного обвинения, обобщение судебной практики показало, что дела о преступлениях, предусмотренных ст. ст. 115, 116, ч. 1 ст. 129, ч. 1 и ч. 2 ст. 130 УК РФ, рассматриваются в основном мировыми судьями в соответствии с требованиями закона. Вместе с тем встречаются ошибки в плане неправильной квалификации действий подсудимых, связанные зачастую с невнимательным отношениям к законодательным нормам.
Из изученных дел данной категории следует, что встречающиеся случаи ошибочной квалификации по ст. 115 УК РФ в основном связаны с небрежным отношением к установлению умысла виновного лица, тогда как субъективная сторона данного преступления характеризуется умыслом, как прямым, так и косвенным, а неосторожное же причинение легкого вреда здоровью потерпевшего исключает уголовную ответственность по ст. 115 УК РФ.
Так С. был осужден за умышленное причинение легкого вреда здоровью малолетнего сына, когда в ходе ссоры с женой уронил на ребенка гардину, причинив тому легкий вред здоровью. В данном случае не имеется оснований для признания, что умыслом подсудимого охватывалось причинение таких повреждений, поскольку данные последствия наступили по его неосторожности.
Обратная ситуация произошла по делу Р., когда мировой судья оправдал последнего по ч. 1 ст. 115 УК РФ по мотиву неосторожного причинения вреда, при этом версию об умышленном характере его действий не проверил и оценки показаниям потерпевшего в этой части не дал.
Не всегда судьи обращают внимание на то, что в статье 116 УК РФ предусмотрена ответственность за нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, не повлекших кратковременного расстройства здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности.
Для определения понятия «побои» следует руководствоваться Правилами судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью. В правилах под побоями понимаются действия, характеризующиеся многократным нанесением ударов, в результате которых могут возникать телесные повреждения (которые не рассматриваются как вред здоровью и тяжесть их не определяется), а также которые могут и не оставлять после себя никаких объективно выявляемых повреждений. Иные насильственные действия, причинившие физическую боль наказываются по данной статье наравне с побоями и могут выражаться в однократном воздействии на организм человека.
Так, по делу З., осужденного по ч. 1 ст. 116 УК РФ, нанесение порезов в области бедра квалифицированы мировых судьей одновременно и как побои, и как иные насильственные действия.
Нанесение Б. неоднократных ударов потерпевшей, то есть побоев, за которые он осужден по ч. 2 ст. 116 УК РФ, расценены судом как иные насильственные действия, причинившие физическую боль.
И, наоборот, по делу Л., осужденного по ч. 1 ст. 116 УК РФ, за насильственные действия, связанные с умышленным толканием потерпевшей и тасканием ее за волосы, в судебном решении при мотивировании квалификации содеянного указано о причинении потерпевшей побоев.
Аналогично описаны насильственные действия В., расцарапавшей лицо потерпевшей, с указанием о причинении ею потерпевшей побоев.
Приведенные примеры свидетельствуют о некоторой небрежности в обращении с законом, которая безусловно порождает жалобы со стороны заинтересованных лиц.
Обязательным элементом клеветы является распространение заведомо ложных, позорящих другое лицо измышлений о конкретных фактах, касающихся потерпевшего.
Так обоснованно мировой судья не усмотрел клеветы в действиях С., против которой было выдвинуто обвинение частным обвинителем К. в том, что та распространяла в поселке слухи о том, что внуки К. таскают у нее кур, поскольку данный факт, действительно, имел место и С. лишь высказывала соседям предположение, что это могли быть внуки К., в этом случае отсутствует основной признак состава преступления – заведомая ложность распространенных С. сведений.
Правильным представляется решение мирового судьи также не расценившего как клевету действия П., сообщившей руководителю предприятия и коллегам о прежней судимости грузчика К., поскольку распространение о другом человеке сведений, хотя и позорящих, но соответствующих действительности, не влечет уголовной ответственности за клевету.
Равным образом эта ответственность исключается, если лицо, добросовестно заблуждаясь, распространяло позорящие сведения, которые не соответствуют действительности, в связи с чем обоснованно был оправдан мировым судьей К., подозревавший своего соседа Ж. в организации в квартире производства по изготовлению наркотиков.
Если лицо, распространяющее ложные измышления, добросовестно заблуждалось относительно соответствия действительности распространяемых им сведений, однако высказывания его носили оскорбительный характер, оно может быть привлечено к уголовной ответственности за оскорбление, а не за клевету.
Оскорбление представляет собой выраженную в неприличной форме отрицательную оценку личности потерпевшего, имеющую обобщенный характер и унижающую его честь и достоинство. Между тем при рассмотрении дел этой категории судьи не всегда обращают внимание на то, что оскорбление как преступление должно быть выражено в неприличной форме, то есть циничной, форме, глубоко противоречащей правилам поведения, принятым в обществе.
Так вышестоящие суды обоснованно не согласились с позицией мирового судьи, приговором которого К. был признан виновным и осужден по ч. 1 ст. 130 УК РФ за то, что назвал Б. «негодяем», поскольку само по себе выражение «негодяй», безусловно, может быть признано оскорбительным, но не является неприличным (циничным) по форме.
По тем же мотивам мировым судьей оправдан Г. по ч. 1 ст. 130 УК РФ, привлекаемый к уголовной ответственности частным обвинителем А. за высказанное в адрес последнего выражение оскорбительного характера «пьяница», поскольку в этом случае также отсутствует признак неприличной формы.
Обоснованно отменен обвинительный приговор мирового судьи по делу Р., назвавшего в ходе ссоры потерпевшего С. «старым козлом», поскольку в этой фразе не усматривается неприличной формы.
В то же время, безусловно, правильно по одному из дел признаны бранными, носящими оскорбительный характер и унижающими честь и достоинство человека, слова «мошенница», «грязная шлюха», «торгующая своим телом», «плешивая собака» и т.п., высказанные в адрес женщины в присутствии других лиц.
Анализ судебной практики показывает, что оскорбление, чаще всего выражается в нанесении обиды, выраженной как устно, например, в виде ругательств или нецензурных прозвищ, либо письменно - в виде записок или писем неприличного содержания, а также в виде жестов или телодвижений, например, пощечины, плевков в лицо и тому подобных действий. При этом также необходимо учитывать, что действия эти должны носить оскорбительный и неприличный характер.
Так обоснованно признаны преступлением и квалифицированы как оскорбление действия В., вывалившей отходы пищи из ведра на бывшего супруга.
Вместе с тем, объективны причины отмены обвинительного приговора с прекращением уголовного дела по п. 2 ч. 1 ст. 24 УК РФ в отношении С., которым она была осуждена по ч. 1 ст. 130 УК РФ за то, что поднесла к лицу директора школы грязную тряпку, возмущаясь его бездействием в подготовке вспомогательных средств для проведения учебного процесса, поскольку, как видно из материалов дела, совершение указанных действий С. и словесных претензий не относились именно к личности директора, не были вызваны желанием унизить его честь и достоинство, а представляли собой оценку его производственной деятельности, которую, по своей форме нельзя признать неприличной.
Правильной представляется оценка мировым судьей действий Ч., привлекаемой по ч. 1 ст. 130 УК РФ и оправданной в связи с отсутствием состава преступления в действиях, выразившихся в том, что Ч., не желая общения, захлопнула дверь перед Б., расценившей этот поступок соседки как оскорбление.
При назначении наказания мировыми судьями, в целом, правильно применяются нормы общей и особенной частей уголовного права. Вместе с тем, были выявлены случаи, свидетельствующие, скорее всего о невнимательности судей, нежели о незнании закона.
Так, по делу Т. суд, определив одинаковое наказание за два преступления, назначая окончательное наказание по совокупности преступлений, применил принцип поглощения менее строгого наказания более строгим.
С. по ч. 1 ст. 116 и ч. 1 ст. 130 УК РФ мировой судья назначил наказание в виде исправительных работ, тогда как осужденная имеет постоянное место работы.
При назначении штрафа в размере заработной платы или иного дохода осужденного, случается, что в материалах дела отсутствуют данные о размерах заработной платы и доходов виновного, и суд определяет этот размер, исходя лишь из показаний подсудимого, что является явно недопустимым.
В целом, обобщение продемонстрировало удовлетворительный уровень рассмотрения мировыми судьями дел частного обвинения.
Некоторое отсутствие единообразной практики отправления правосудия по делам этой категории в плане применения норм процессуального права по ряду вопросов, на которые в справке обращалось внимание, более всего связано с несовершенством главы 41 УПК РФ, регламентирующей производство по делам частного обвинения.
Судебная коллегия по уголовным делам
Пермского областного суда
